На днях я выбежала гулять с Эвой, и лишь на улице обнаружила, что телефон совсем разряжен. Я расстроилась, обычно это мое личное время, когда я могу проверить почту, почитать новости, написать сообщения. А тут такое дело. Книжки с собой тоже не оказалось. И я загрустила в информационном вакууме. И вот тут человек начинает приходить в себя, чувствует, как приятно пригревает солнышко, слышит звуки - как шуршат опадающие листья, где-то щебечут птицы, играют дети, проносится скорая помощь, а вот откуда-то пахнет печеньем, а и небо то сегодня такое синее! Ты обретаешь себя, связь с миром, с природой. И мне вспомнилось наше детство, нас четверо у бабушки. Сколько дел у нас было с приходом осени. Все начиналось с картошки - кто откопает самую большую картофельную семью и самую крупную картошку, а уж если у нее будет голова и туловище - ты вне конкуренции! Потом жгли костры из ботвы, старых веток и листьев. Измеряли все окрестные лужи и канавы, проверяли живы ли тритоны и пиявки. Ели рябину и яблоки в неимоверных количествах. Бегали под дождем в надежде простудиться всем вместе и потом поехать болеть к бабушке. Но почему-то специально простужаться никогда не получалось. Таскали домой охапки (все же это были букеты) желтых кленовых листьев. Какие тогда росли клены в бабушкином поселке, их давно уже нет! Земля покрывалась красно-желтым ковром. Как потрясающе было бегать по нему, падать, зарываться в листву. Запах ее я помню, как сейчас. Еще интересней было искать желуди под дубом у дома напротив, а потом мастерить человечков и строить им домики из коробков и пластилина. Потом нас, вымокших до нитки, загоняли домой, усаживали пить чай с пирогом и стеклянным яблочным вареньем. Еле дождавшись, когда выпустят из-за стола, начинались игры в прятки, в принцесс, в города, во врачей, строительство домов под столами и кроватями, воспитание котят, которые у бабушкиных кошек никогда не переводились, выпускали стенгазету, писали друг другу письма, в тысяче первый раз рассматривали дедушкины художественные книги, шили куклам одежду, учились вязать на бабушкиных спицах и так далее. Забившись, наконец, все вчетвером в детскую с чем-нибудь съедобным, травили анекдоты, играли в дурака и ждали, когда же придет дедушка и станет рассказывать уморительные истории про пошехонцев. Всегда хотелось, чтоб он остался на подольше и рассказал еще одну и еще.. Когда он все же уходил, в запасе оставались страшилки, секреты и обсуждение планов на завтра и выгребание кусачих крошек из кровати. А утром наступал новый день, еще чудесней предыдущего!
А потом заболел дядя Лёня, он ушел в свое сорокалетие, так быстро "сгорел" от болезни, и все прекратилось. Разом. Девчонки мои притихли, и как-то сразу повзрослели. Дед стал юродствовать, так наверно он скрывал свое горе. Бог знает, как пережила все это бабушка. Но мы перестали ездить каждые выходные на поселок. И с того момента пошла совсем другая жизнь. Все стало другим и в бабушкином доме. Бывают такие поворотные моменты, которые меняют все.
Я очень люблю осень, очень, особенно золотую. Надо иногда просто выключать телефон и бродить, вдыхать, слушать ее. Сколько чудесного я упускаю, уставившись в экран. Как научить Эву все это видеть, почувствовать, рассказать, показать? Есть ли у нового поколения шанс? Как думаете?
А потом заболел дядя Лёня, он ушел в свое сорокалетие, так быстро "сгорел" от болезни, и все прекратилось. Разом. Девчонки мои притихли, и как-то сразу повзрослели. Дед стал юродствовать, так наверно он скрывал свое горе. Бог знает, как пережила все это бабушка. Но мы перестали ездить каждые выходные на поселок. И с того момента пошла совсем другая жизнь. Все стало другим и в бабушкином доме. Бывают такие поворотные моменты, которые меняют все.
Я очень люблю осень, очень, особенно золотую. Надо иногда просто выключать телефон и бродить, вдыхать, слушать ее. Сколько чудесного я упускаю, уставившись в экран. Как научить Эву все это видеть, почувствовать, рассказать, показать? Есть ли у нового поколения шанс? Как думаете?